 ===================  ----------- 0000000000  ===============  ===============  ===============  ===============  =============  |
Где живешь ты, дедушка Мороз?
Пригласил бы в гости как-то, что ли…!?
Мы б с тобой до одури, до слез,
порезвились средь снегов приволья!
Налепили б снежных баб черед,
(возраст, чин, не стали б мне помехой).
Под снежинок дружный хоровод -
завели б потеху за потехой….
А чуть-чуть умаявшись, смеясь,
повалились в белые сугробы,
да тихонько Богу помолясь,
стали звезды честь. Но, только чтобы
от морозов мне не околеть,
шубу подари, как в сказке, помнишь -
про девицу, мачеху и смерть,
где по лесу с посохом ты бродишь.
Я приду с любовью и добром,
посмотреть, как ты живешь средь стужи,
и сундук со златом-серебром,
мне, поверь, ни капельки не нужен!
Где живешь ты, дедушка Мороз?
Пригласил бы в гости как-то, что ли…!?
Мы б с тобой до одури, до слез,
порезвились средь снегов приволья…! |
Сотворение мира
Я создаю стеклянные миры
В еловых лабиринтах предвкушений.
В тумане грёз и блеске мишуры
Зацеп на цыпочках, и локоть на колени.
В моих руках хрустальные мечты, -
Шары, сосульки, бубенцы и птицы, -
Разрозненные пазлы красоты,
Той самой, что вот-вот осуществится.
И незаметно непокой исчез, -
Так запах хвои пропитал квартиру…
Безумно упоителен процесс
Творения на День варенья мира.
Пусть этот мир всего лишь из стекла, -
Он, тонкий, мой и только мне подвластен…
Он вскоре будет разорён дотла,
Но возродится Фениксом, как счастье. |
Пролито всуе масло.
Катится злой вагон…
Вы не хотите ль, Мастер,
Рукопись сдать… в огонь?
А на краю Вселенной –
Женщина – тут как тут.
Слава ее коленам!
Брысь! – твоему коту.
Шире раскинув ноги –
К сладкой пучине дней, –
Пусть убивает многих
В теле, на самом дне.
Маслице ж из лампады
Пролито – ни за грош.
Скользкое… Славно падать
В кучу хрящей и рож!
Катится как по маслу
Старый трамвайчик, где
Из маргарина Мастер
Вылепил мир людей.
Вот он, шипит на ближних,
Солнечный и смешной.
Женщина – замуж вышла,
Ей теперь не грешно.
Рвется ль душа на части?
– Сука, пока цела.
Смейся, Всевышний Мастер!
Чудны твои дела. |
боль резкая теряет остроту.
Картины нет. Неточные наброски
и долгий взгляд, нырнувший в пустоту,
вдогонку – разговор на чистоту.
Почти без слов. Слова преступно лживы,
глаза куда точнее языка.
Особенно в лучах ретроспективы.
Не видно мелочей издалека.
Махнём в Обратно? Вот, моя рука.
Там, в призрачно-наивной атмосфере,
ещё усталость не познала нас.
Там без труда распахивались двери
и жизнь была похожа на рассказ,
в котором глав немеряный запас.
Теперь весьма потрёпаны страницы
и книжица предательски тонка.
Не выстрелы, прострелы в пояснице,
пощипывают нас изподтишка.
Затачивая бритву языка.
Но тот же взгляд. Печальнее немного,
но столь же прям, вилянье ни к чему.
В лучах его, нелёгкая дорога,
нам покидать её по одному,
но тут нытьё ни сердцу, ни уму.
Зачем мы здесь? Я близок к постиженью,
по крайней мере, ближе, чем вчера.
Молекулы извечного движенья –
мы, чья-то ненормальная игра,
где игроков выводят со двора.
А что потом? Не торопись к ответу,
его не избежать наверняка.
Глаза в глаза, вернее средства нету.
Глаза куда честнее языка.
Махнём в Обратно! Вот, моя рука... |
Скатилась медленно слеза,
Нажало сердце тормоза.
Завалидоль-ка
С утра присадку на движок.
Твой календарь насквозь промок.
Крестов-то сколько…
Крошильщик тихий облаков,
Насыпав снега, был таков –
Не обессудьте.
Коляска – юзом на сугроб,
Снежинка – на сыновний лоб.
– Смахни, простудит.
До поликлиники – квартал.
Диагноз – приговор-вандал
На айболитском,
Проехал танком по судьбе.
Визжащим траком: «ДЦП», –
За детским писком.
Вдыхая выхлопную гарь,
В киоске купишь календарь.
Крестообразно
Итожить, но не ставить крест.
–Я не оставлю! – крик-протест,
Гром в небе ясном.
Дорога сделалась легка –
Крошильщик выжал облака,
Прибив сугробы.
Каляска катится домой
Четырёхкрыло за спиной.
Вдвоём до гроба... |
|
